Нужный Южный
ОН НЕ ХРАНИТ снимков со своего первого финала Кубка Дэвиса. 11 лет назад на корте «Олимпийского» Михаил вместе с братом Андреем подавал мячи Кафельникову, Сампрасу и Курье и в качестве бол-боя уже тогда попал в фотоисторию турнира. Но то детское приключение почти потеряло свою ценность, потому что в 2002-м была битва при «Берси», ставшая одновременно и брендом, и проклятием Южного, возможно, до конца его теннисной карьеры. Призрак тех пяти сетов начал понемногу рассеиваться в головах болельщиков только нынешней осенью, после выхода 24-летнего москвича в полуфинал US Open. О новом повороте в карьере и о самых ярких воспоминаниях теннисист поведал PROспорту накануне трехактных российских гастролей – Кубка Кремля, St. Petersburg Open и финала Кубка Дэвиса.
ЮЖНЫЙ и его неизменный тренер Борис Собкин, серьезные, правильные и бесконфликтные, – самый устойчивый и предсказуемый ингредиент в нынешнем гремучем коктейле мужской сборной России. На фоне балагура Дмитрия Турсунова, любителя быстрой езды и самого популярного блоггера на сайте ATP-тура, златокудрого Игоря Андреева, не расстающегося со своей вязаной рэперской шапочкой, Николая Давыденко – любителя рыбалки и крепких выражений и Марата Сафина, бузотера и теннисиста от бога… На фоне всей этой разношерстной компании имидж Михаила – словно привет из добродетельного и брутального прошлого.
Он единственный московский игрок, которому для выхода на топ-уровень не потребовалось выезжать на учебу в западные теннисные клубы и академии. Он пересел с «Лады» на «Мерседес» только после того, как выиграл иномарку на одном из турниров. Он слушает группу «Лесоповал» и хмурится, когда во время студийной фотосъемки для PROспорта стилист начинает причесывать ему брови. После каждой победы на корте он благодарит трибуны за поддержку, по-армейски отдавая им честь. Его тренер – бывший профессор Московского авиационного института, доктор технических наук и автор научных работ по проектированию бортовых вычислительных систем. Под присмотром Собкина Южный выступает уже более 10 лет. Сначала Михаила считали главным наследником Чеснокова и Кафельникова, а теперь обвиняют в отсутствии харизмы и старомодной манере игры. «Я никогда не ставил перед собой цель заменить кого-то, – пожимает плечами Южный. – Меняется время, меняются игроки, глупо сравнивать меня с кем-то из тех, кто уже завершил карьеру. Тем более что Чесноков и Кафельников – это совершенно разные школы. Тот же Чесноков всегда стремился перебегать соперника на задней линии, а я могу и к сетке сходить, и сзади отработать. Вообще я строю тактику под каждого конкретного соперника. Мне говорят: «Надо играть в свой теннис», но что я могу поделать, если мой стиль как раз основан на том, чтобы использовать не только свои сильные стороны, но и чужие недостатки?»
В ДЕТСТВЕ у Миши по физкультуре была твердая тройка. «Многие учителя не понимали, когда после второго урока я сбегал на тренировку, и припоминали мне это при каждом удобном случае». После того как начались поездки на турниры, среднее образование Южному вообще пришлось завершать экстерном. Поэтому его главные детские воспоминания связаны совсем не со школой, а с занятиями теннисом на Ширяевом поле. Здесь их с братом, брошенных прежним тренером, в буквальном смысле слова подобрал Борис Собкин. Андрей Южный больших успехов не добился, в 2001 году остановившись на уровне «фьючерсов» и «челленджеров», а вот Михаил уже в 16 лет прослыл теннисным вундеркиндом, выигрывая турниры для 18-летних.
После того как 17-летний Южный получил wild card на Кубок Кремля и вызов в первую сборную страны, уже не было отбоя от недоуменных вопросов: как может малоизвестный тренер с техническим образованием на столичных кортах и без помощи западных специалистов вывести игрока на такой уровень? Именно тогда, в конце 90-х, и появилась байка о том, что Собкин якобы растил своего подающего надежды подопечного по дневникам Андрея Чеснокова. Много лет подряд тренер и его ученик пытались опровергнуть эту странную догадку, но предубеждение по поводу «чужака» в тесной теннисной тусовке оказалось слишком велико. В итоге, когда в карьере Южного зарядила череда неудач, в устах злопыхателей тут же зазвучала новая мысль: «Собкин тянет Мишу назад, ему надо срочно менять тренера».
«Ко мне с такими идеями, к счастью, никто не подходил, – говорит Южный. – Но я, конечно, читал об этом. Не знаю, пишут ли это завистники или люди действительно так думают… По-моему, моральное право делать такие выводы может быть только у тех, кто лично видит, как мы работаем, знает все перипетии нашей жизни. Вот я вижу, как прогрессирую под началом Бориса Львовича, и не вижу смысла в смене тренера». Тандем Собкин – Южный – это вообще удивительное явление современного тенниса, где процветает семейственность, а отношения со сторонним тренером из-за финансовых разногласий редко продолжаются дольше двух трех лет. «Возможно, все дело в том, что у нас никогда не было официального контракта, – объясняет Южный. – Еще когда я начинал выступать в денежных турнирах, мы договорились, что тренер будет получать проценты от моих призовых. И с тех пор строго соблюдаем эту договоренность. Так что, когда я травмирован, без денег сидим мы оба».
ЧЕТЫРЕ года назад, после финала Кубка Дэвиса-2002, мы общались с Борисом Собкиным в Сокольниках, на полуразрушенном тренировочном корте, покрытом линялой черной резиной. Тогда тренер говорил, что главная опасность для карьеры его подопечного – это не плохие московские условия для тренировок, не слава, которая тогда обрушилась на 20-летнего юношу, а хроническая травма спины. К звездной болезни Михаил действительно оказался на удивление устойчив. «У кого мы тогда только не были на приемах – и у Ельцина, и у Лужкова, и у Путина, – вспоминает Южный. – Все превозносили мою победу, но где-то подспудно я все равно понимал, что выиграл всего лишь один матч, причем у игрока, который стоял ниже меня по рейтингу. Так что, когда вся эта пена схлынула, я вздохнул свободнее». Психологические проблемы тогда, как ни странно, возникли не у теннисиста, а у его болельщиков, жаждавших видеть Южного чуть ли не во главе мирового рейтинга, а вместо этого ставших свидетелями игрового спада. Одной из причин тому были как раз те самые хронические боли в спине. Воздействовать на дисбаланс тела, возникший из-за того, что Михаил все время играет в теннис правой рукой, врачи по-настоящему смогли только в этом году, после того как Южный обратился в клинику профессора Блюма. «Мне пришлось пять недель кряду по 4–5 часов работать на специальных тренажерах, – рассказывает Михаил. – Но в итоге это дало эффект. Я до сих пор продолжаю заниматься у Блюма, правда, в более щадящем режиме – иначе я просто не смог бы играть в теннис. И понимаю: если брошу, вскоре буду вынужден завершить карьеру». Впрочем, утверждать, что четыре года Южного – от финала Кубка Дэвиса-2002 до полуфинала US Open-2006 – были потрачены только на лечение от травм, значит пойти против правды. Ведь между ними в 2004-м была победа на турнире в Санкт-Петербурге, когда весь мир увидел фирменную фишку Михаила – армейское приветствие с ракеткой на голове. «Я подумал: вот Агасси посылает всем воздушные поцелуи, Сичапан кланяется по-китайски, и решил отдавать честь, – объясняет Михаил. – Правда, после первого же раза меня поправили: мол, к пустой голове руку не прикладывают. В итоге стал использовать ракетку – не бегать же мне после матча по всему стадиону в поисках головного убора. Конечно, когда я играю на каком-нибудь 21-м корте, а на трибунах сидят три безразличных болельщика, шоу перед ними не устраиваю. Но если народ болел, считаю своим долгом поблагодарить публику».
УНИКАЛЬНОСТЬ Михаила не только в фирменных приветствиях, но и в отношении к Кубку Дэвиса. Вообще-то этот командный чемпионат мира – кошмар для личного календаря теннисистов. Многие звезды правдами и неправдами пытаются увильнуть от выступления за сборную. Но только не Южный:
– Когда ты играешь не только за себя, это огромное внутреннее напряжение. Но для меня вопрос, играть или нет в Кубке Дэвиса, не стоит. Мне нравится этот турнир, и я всегда с удовольствием приезжаю в сборную. Тем более сейчас, когда в команде сложился потрясающий микроклимат. Все игроки у нас примерно одного возраста, давно знакомы, отлично знают друг друга и прекрасно общаются. Конечно, бывают разногласия с руководством, но совместными усилиями мы решаем любую проблему.
– Борис Ельцин уже окончательно утвердился в роли талисмана сборной России?
– Талисман – это как-то слишком пафосно звучит. Когда он сидит на трибунах, это иногда придает игрокам дополнительный стимул. Но в раздевалки Ельцин не заходит, предматчевой накачкой не занимается, в командные дела не лезет. Просто как хороший добрый болельщик иногда может дать нам совет. Он в принципе хорошо понимает игру. Но совет постороннего человека на то и совет – ты можешь прислушаться к нему, а можешь проигнорировать.
– Зато все вы, наверное, боготворите капитана команды Шамиля Тарпищева за его интуицию.
– Это только со стороны кажется, что Тарпищев действует наобум, что он просто щелкнул пальцами и угадал, кого ставить на матч. На самом деле все его решения вызваны знанием положения дел в команде, оценкой ситуации. Иногда у него просто нет других вариантов, кроме как рисковать. Например, в Париже в 2002 году бо'льшим риском было выпускать на матч с Матье травмированного Кафельникова, чем меня.
С ХАРАКТЕРОМ, как показывает его теннисная карьера, у Михаила все в порядке. А бесконфликтность Южного за пределами корта – это вопрос темперамента и жизненной позиции. В его интервью нет элегантности Турсунова или жесткости Давыденко. Выслушав вопрос о проблемах Сафина, он начинает рассуждать о том, что «Марату не везет с травмами», и замечает, что «с собой в ночные клубы он не приглашает, знает, что у меня другие интересы». На просьбу прокомментировать затянувшийся отдых Кафельникова говорит, «как много сделал Женя для популяризации нашего тенниса» и о своей мечте после ухода из профи открыть теннисную академию. Но все это произносится с таким обаянием, что становится неловко, зачем ты пытался вбить клин между Мишей и его коллегами.
Во время марафонского матча Турсунова в недавнем полуфинале против американцев сидящий на трибуне Южный сначала лично относит на перетяжку ракетку Дмитрия с лопнувшей струной, потом начинает заводить публику, а когда Роддик оказывается повержен – первым выскакивает на площадку с российским триколором в руках. Возможно, Сафин самый титулованный российский игрок и лидер нашей команды. Но Южный – душа и совесть нынешней сборной. Потому что за семь лет профессиональной карьеры в самом эгоистичном виде спорта он умудрился сохранить искреннюю скромность. В прошлом году на турнирах Большого шлема он спарринговался с живой легендой современного тенниса Роже Федерером и спокойно объясняет выбор первой ракетки мира – «любой мог быть на моем месте».
Было время, он почти не общался с прессой, опасаясь, что его слова переврут или вырвут из контекста. Но после выхода в полуфинал US Open, чтобы не занимать конференц-зал, давал интервью прямо в коридоре, устало облокотившись плечом на стенку. Если бы потребовалось, в грядущем декабрьском финале Кубка Дэвиса он наверняка без лишних разговоров и амбиций снова выступил в роли бол-боя. И это не игра в простоту, не попытка показаться в доску своим. Это настоящее лицо Южного.
